Вирус вируса
Если вы думаете, что вирусы не болеют, то вы ошибаетесь. Оказывается, что некоторые вирусы (огромные из семейства Mimiviridae) могут быть подвержены паразитизму со стороны более мелких собратьев. Здесь у вас должен возникнуть резонный вопрос, а как собственно паразитировать на паразите у которого даже клетки своей нет? Что у него можно забрать, себе во благо, если у него ничего нет?
Как оказалось, можно. Для постройки своих копий вирус пользуется двумя источниками – собственной днк/рнк и клеткой хозяином. Упрощённо первое нужно, чтобы заставить второе работать на себя (и кодировать некоторые белки, которых нет у хозяина). Так вот, маленькие вирусики научились производить себя, используя “аппарат принуждения”, построенный большими вирусами. Пока оккупанты выбивают ресурсы из мирного населения, ушлый полицай-вирофаг по-тихому тырит со склада яйки, млеко для прокорма своих многочисленных деток. Такое паразитирование посредством конкуренции за ограниченные ресурсы клетки снижает скорость воспроизводства вируса-хозяина. Кроме того, те вирионы хозяина, которым всё-таки удалось собраться, часто имеют нарушенную структуру и не могут заражать новые клетки.
Вирофаги (так прозвали вирусы паразитирующие на других вирусах) были обнаружены в земле, воде, кишечниках животных и человека, что указывает на большую их приспособленность. Несмотря на это, все известные на данный момент вирофаги родственны между собой и паразитируют на гигантских вирусах семейства Mimiviridae. Почему так – не известно. Лично я предполагаю, что проблема в первую очередь в сложности идентификации из-за малых размеров и ничтожного количества генов вирофагов (самый большой из них кодирует целых 34 белка).
Эволюция вирофагов туманна. Существуют две взаимоисключающие гипотезы – от вируса и от мобильного генетического элемента (части ДНК клетки). Правду мы, скорее всего, не узнаем никогда, потому что вирофаги настолько продвинулись в горизонтальном переносе, что содержат в себе гены эукариот, бактерий, архей, вирусов-хозяинов а также собственные уникальные, которые не встречают нигде более. Такое разнообразие при очень малом количестве самих генов делает анализ происхождения крайне сложным.
