Мэри Эннинг. Мама палеонтологии
Драсьте, котаны и котанессы! Что у нас сегодня? Увлечённая умная женщина, которую не пускали в научное сообщество, потому что она полом не вышла. Нет, никакого феминизма — чистая наука. Сегодня мы говорим о маме палеонтологии – Мэри Эннинг.
Есть в Англии такая скороговорка: “She sells seashells on the seashore” – казалось бы, эта девушка должна быть безымянной сестрой нашей Саши, которая всё идёт по шоссе, однако ж нет. Есть мнение, что речь здесь идёт как раз о нашей героине, но чем же она знаменита, что оставила такой след в культуре Британии?
Мэри родилась 21 мая 1799 года в семье плотника Ричарда Эннинга в городке Лайм-Риджис, что в английском графстве Дорсет. Её назвали в честь погибшей сестры, которая за полгода до этого скончалась от ожогов. Да, детство в тогдашней Англии было не из радостных, из десяти детей Ричарда и его жены Мэри Мур до зрелости дожила лишь наша героиня и её младший брат Джозеф. Да и то, в августе 1800 года произошло событие, которое вполне могло оборвать жизнь Мэри – она под присмотром соседки и её двух подруг смотрела за конным представлением, стоя под громадным вязом. В какой-то момент погода стала портиться, началась гроза, и в этот самый вяз ударила молния, убив наповал троих женщин, но не пятнадцатимесячную девочку. Этим, без шуток, чудесным спасением позже стали объяснять склонности девушки к изучению окаменелостей, но, пожалуй, молния здесь была не при чём – очень сложно было тогда вырасти в Лайм-Риджис и ни разу не отыскать на пляже раковины доисторических моллюсков.
Она получила не самое лучшее, но всё-таки образование – воскресная школа церкви конгрегационалистов научила её считать и писать, ну, а пастор рассказал, что мир был создан за шесть дней в незапамятные времена, а ещё успел познакомить её с такой новой наукой, как геология, знания в которой юная Мэри смогла применить уже практически сразу. Выходы горных пород рядом с их городом изобиловали окаменелостями юрского периода, в основном морскими, которые местные именовали “антиками”. Именно они пользовались особым спросом среди приезжих, ради которых местные жители их и добывали. Лучшими для этого были зимние месяцы, когда шторма и дожди размывали берега, обнажая искомые ископаемые.
В ноябре 1810 года от туберкулёза и травм от падений со скалы умирает отец семейства – Ричард, что был главным в семейном промысле, и теперь его роль перенимает одиннадцатилетняя Мэри. Перенимает и уже на следующий год находит между скал зубастый череп с крупными глазницами, а спустя несколько месяцев и остальной скелет длиной в пять метров – ихтиозавра. Окаменелость была продана за 23 фунта стерлингов и отправлена в Лондон, где вызвала ажиотаж – научное сообщество искренне пыталось классифицировать этого “ископаемого крокодила”, но в существующей систематике животного царства тому просто не было места. Постепенно за ним закрепилось название “рыбо-ящер”, что по латыни звучит как Ichthyosaurus, а он сам был выкуплен Британским музеем.
Тем временем Мэри Эннинг находит себе подругу – мисс Филпот, образованную и начитанную даму на целых 19 лет её старше из обеспеченной лондонской семьи. Сама она жила в Лайм-Риджисе со своими сёстрами, коллекционировала древних рыб, рисовала и вела переписку с известными геологами. Их вдвоём с Мэри часто видели на побережье – столичную леди и девочку-подростка. Знатока геологии и необразованную беднячку, способную легко отличить простой камень от стоящей находки. Именно этой дружбе наша героиня и была обязана своим образованием, знаниями в геологии, французском языке и навыке рисунка.
Но, к сожалению, пока что дела семьи шли неважно – поиск окаменелостей не являлся таким уж надёжным источником дохода. Дело доходило до того, что в 1820 году её мать вынуждена была продать часть мебели, чтобы расплатиться за их жильё. Однако всё же мир не без добрых людей – один из постоянных покупателей подполковник Томас Бирш решил войти в положение их семьи, а потому устроил аукцион, на котором выставил уже купленные у них окаменелости. Всего было выручено порядка 400 фунтов, часть из которых пошла на поддержку семьи Эннингов.
И уже после этого Мэри находит нескольких ихтиозавров. Она которых продаёт их всё тому же Британскому музею, и её дела начинают идти в гору. Но вот в декабре 1823 года на берегу обнаруживается нескладное существо, выглядящее так, словно змея проползла сквозь панцирь черепахи, да так и окаменела. Новость и рисунок найденного зверя облетели учёных Лондона и умудрились пересечь Ла-Манш, дойдя до самого Жоржа Кювье, на что тот заявил: скелет – подделка! Казалось бы, история должна была завершиться на этом, но нет – в следующем году Лондонское геологическое общество организует специальную встречу, где в ходе дебатов доказывает (в том числе и Кювье), что окаменелости подлинные. Животное получило название Plesiosaurus, что значит “почти ящер”. До введения в оборот термина “динозавр” оставалось каких-то 18 лет…
Но вы же помните, с чего мы начали? Наука того времени была закрытым мужским клубом, куда пускали за заслуги только тех, кто собственно был рождён мужчиной, женщины же туда вовсе не могли попасть – на дебатах, где родился термин “плезиозавр”, имя самой Мэри Эннинг даже не прозвучало. Однако оно прозвучало в газетах, что позволило нашей Принцессе Окаменелостей, как окрестили её журналисты, получить и славу, и серьёзных клиентов.
К 1826-му Мэри успела скопить достаточно денег, чтобы купить дом и открыть магазин окаменелостей на его первом этаже, став одной из достопримечательностей Лайм-Риджиса. При этом через два года она обнаружила на берегу останки летающего ящера – птеродактиля, что стал первым в истории скелетом птерозавра, найденного за пределами Германии. Но, как вы уже поняли, с научным признанием у нашей героини как-то не сложилось – да, её вклад признавал изучавший древних морских рептилий Уильям Бакленд. Да, с ней консультировался основатель современной геологии Чарльз Лайель. Да, с ней поддерживали переписку разработавшие периодизацию палеозоя Адам Седжвик и Родерик Мурчисон. Однако она не имела права стать членом Лондонского геологического общества и публиковаться в научных изданиях. Единственной опубликованной при жизни работой у неё стала выдержка из ответного письма к редактору, появившаяся в журнале Journal of Natural History в 1839 году, где она указывала на неверную классификацию недавно найденных акул-гибодусов.
При этом, несмотря на довольно сложные из-за безденежья времена (магазин не всегда приносил достаточный доход), со временем Мэри начинает получать признание в научных кругах. Поначалу благодаря рисункам её друга детства Генри де ла Биша, ставшего серьёзным геологом и художником. Именно он нарисовал по находкам нашей героине свою самую известную работу — Duria Antiquior, которая изображает древнюю экосистему побережья Дорсета.
В 1839 к ней на экскурсию приезжают три светила тогдашней геологии: Уильям Конибир, Уильям Бакленд и Ричард Оуэн. А спустя пять лет её лавку посетит саксонский король Фридрих Август II – пожалуй, самый титулованный гость этого места. После этого наша героиня смогла смело про себя говорить: “Да, меня знают, пожалуй, во всей Европе!”
Она умерла в 1847 году от рака молочной железы – по городу ходили слухи о пристрастии Мэри Эннинг к алкоголю, но та лишь принимала настойку опиума, чтобы заглушить боль, зная, что ей не на кого оставить свой магазин и свои древние ракушки.
Через восемнадцать лет Чарльз Диккенс напишет о ней такие строки: “Дочь плотника завоевала себе имя и заслужила его”. А через каких-то 148 лет в её родном городе ей поставят памятник, увековечив её образ вместе с верным терьером Троем, погибшим во время оползня в 1833 году, который чуть было не стоил жизни самой Мэри.
