Научно-технический прогресс

В 1998 году будущий нобелевский лауреат Пол Кругман заявил, что «примерно к 2005 году станет ясно, что появление интернета оказало не большее влияние на экономику, чем появление факсов».

Обычно это высказывание приводится в качестве насмешки над несбывшимися прогнозами, да и сам автор уже успел признать свою ошибку. И действительно, полный контекст приведённой цитаты говорит о том, что Кругман весьма недооценил развитие интернет-технологий, считая, что прогресс в этой области уже скоро остановится. Однако в чём-то старик Кругман был прав.

Давайте пробежимся по основам. На данный момент общепринятым делением технологических укладов считается концепция трёх промышленных революций, которые начались приблизительно в конце 18 века и продолжаются до сих пор. Первая промышленная революция (~1780-1830-е) связана с появлением парового двигателя, его массовым распространением и появлением соответствующих технологий, которые положили начало индустриальному производству. Вторая промышленная революция (~1870-1930-е) была связана с электрификацией, появлением конвейера, прогрессом в химии и тому подобное. Третья же промышленная революция, при которой мы, вроде как, живём, связана с развитием информационных технологий. Говорят, что на горизонте уже маячит призрак четвёртой промышленной революции, которая будет основана на автоматизации, роботизации и ИИ. Ну, поживем-увидим.

Появление компьютеров, оптоволоконных сетей, интернета и прочих кошерных вещей, тесно скрепивших планету единой информационной сетью, изменило нашу жизнь до неузнаваемости. Рынок, связанный с интернетом и компьютерами, бьёт все рекорды капитализации и в ближайшее время совершенно точно никуда не денется. Информационные технологии дали толчок многим новым сферам деятельности, способствовали возникновению новых профессий, стимулировали многие отрасли экономики и так далее. Но что, если я скажу, что информатизация, столь пафосно прозванная третьей промышленной революцией, на самом деле действительно выглядит довольно блекло по сравнению с прошлыми технологическими прорывами?

Учёные дядьки используют в качестве меры научно-технического прогресса так называемую Total Factor Productivity (TFP, Общая факторная производительность). Она представляет из себя разницу между объемом выпуска продукции и затратами труда и капитала на выпуск этой продукции. Скажем, если объём выпуска составляет 100 единиц, а затраты капитала и труда (с учётом их доли в объёме выпуска) 85 ед., то TPF составит 15 ед. И хотя такая натянутая формула справедливо подвергается критике, ничего лучше предложить взамен так и не смогли. Так что и мы стесняться использовать TFP не будем.

Итак, если мы посмотрим на то, как развивался научно-технический прогресс за последние ~150 лет, то увидим, что вклад первых двух научно-технических революций был куда более заметен: росла производительность труда, быстро увеличивалась продолжительность жизни, а инновации били ключом. Отдельный, но важный момент: ликвидируя старые рабочие места, промышленные революции создавали новые, не менее, а иногда и более качественные. Апогей всё ускоряющегося прогресса пришёлся на послевоенное тридцатилетие (1945-1975), что породило настроения технооптимизма: стремительное технологическое развитие, казалось, покончит со многими проблемами человечества. А ведь технологии развивались действительно быстро. Следующее поколение детей жило уже не так, как их родители, с чисто технической точки зрения. Например, в 70-е годы массовое распространение уже получили бытовые микроволновые печи, тогда как в начале 50-х они использовались ограниченно в военных целях. Казалось, что это будет продолжаться вечно и технологическая сингулярность уже не за горами…

…но нет. Научно-технический прогресс стал замедляться, начиная примерно с конца 70-х годов прошлого века. Это стало известно не сразу. В конце концов, 70-90-е годы были периодом развития тех самых информационных технологий, с которыми связывались надежды на новую революцию, которая даст экономике пендель. Сейчас, десятилетия спустя, мы видим, что это не так. Напротив, темпы экономического роста в развитых странах продолжают снижаться, а также снижается вклад TFP в экономическое развитие. Что ещё хуже, так это то, что информатизация, скорее негативно, сказалась на рынке труда: нынче в развитых странах мира технологии вытесняют большинство людей на более низкоквалифицированные должности. Например, так было с классом промышленных рабочих, когда развитие средств связи провоцировало предпринимателей переносить производства за рубеж с более дешёвой рабочей силой без потери качества управления предприятием. Большинству работяг в развитых странах теперь приходится идти в сферу услуг с сомнительными трудовыми стандартами.

Некорректно говорить, что информатизация практически не изменила экономику и повседневную жизнь, но, если сравнить её с предыдущими революциями, она внесла в экономическое и социальное развитие существенно меньший позитивный вклад. Внезапно, правда?

И, хотя это кажется абсурдным, изобретение телеграфа с этой точки зрения имело куда большее значение, чем интернет, и изначальная цитата Кругмана звучит уже далеко не так уж бредово. Сегодня это заметно и на бытовом уровне. Уважаемые жители постсоветского пространства, так ли уж сильно изменился ваш быт, скажем, с 1995 года в технологическом плане? Да, поток дешёвых импортных товаров постепенно врывался в каждый дом, но в развитом мире какой-нибудь мобильный телефон уже и так был обыденностью. Одним из последних прорывных достижений современной науки в области информатизации стало появление смартфона. Теперь люди могут быть на интернет-связи со всем миром в любой точке планеты автономно, насколько хватит заряда аккумулятора! Но и смартфончик не породил ни обилия высококачественных рабочих мест, ни устойчивого экономического роста.

Почему так происходит, ведь совокупно расходы на НИОКР меньше не становятся? Возможно, ответом служит пост Герасименко и лекция Ларионова о замедлении научно-технического прогресса как иллюстрации закона убывающей отдачи: все самые простые технологии уже открыты, а новые требуют куда больших затрат и приносят всё меньший эффект. Что бы то ни было, можно сказать точно, что влияние информационных технологий, которое пафосно зовут третьей промышленной революцией, явно переоценено.

Сейчас многие технооптимисты (а такие ещё остались?) с замиранием сердца ждут, к чему приведёт стремительное развитие нейронных сетей. У скептиков, знакомых с проблемами и достижениями информационной революции конца прошлого века, есть основания сомневаться в том, что нейронки так уж сильно изменят наш быт и поспособствуют социально-экономическому развитию. Перефразируя Кругмана, очень может быть, что появление нейронных сетей не окажет на экономику большего влияния, чем в своё время оказали информационные технологии.

Источники:
1. https://www.researchgate.net/publication/337292515_Total_Factor_Productivity_in_Advanced_Countries_A_Longterm_Perspective
2. https://www.researchgate.net/publication/23747723_Early_Twentieth_Century_Productivity_Growth_Dynamics_An_Inquiry_into_the_Economic_History_of_Our_Ignorance
3. https://www.researchgate.net/publication/228622396_Comparing_Labour_and_Total_Factor_Productivity_Growth_and_Level_in_France_Japan_the_United_Kingdom_and_the_United_States_over_the_Past_Century_and_in_Recent_Years
4. https://www.bofbulletin.fi/en/charts/chart/total-factor-productivity-growth-trend/
5. https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0040162516302244