Альбрехт фон Валленштайн
Я вас категорически приветствую. На первой картине ниже вы видите живого бога войны, родившегося и оперившегося в годы Тридцатилетки. И нет, это не исполнительный служака Тилли, не яростный берсерк Паппенхайм, и не беспринципный наемник Мансфельд. Они тоже интересные и даже великие люди, но бог только один, и это он, Альбрехт фон Валленштайн. Даже само его имя продирает до мурашек, не правда ли? А чем он так нам запомнился я вам щас расскажу. Представьте, 1618 год, имперцы только что разгромили восстание в Богемии и выдавили оттуда протестантов, после чего в стране случился быстрый и кровавый передел собственности. В котором поднимается наш тогда ещё никому неизвестный герой, скупая за бесценок земли проигравших и налаживая на них хозяйственную жизнь. И всё заверте…
Про саму Тридцатилетку говорить не будем, сосредоточимся на Валленштайне и обосновании его божественности. Пока император воевал с собственными князьями и разными периодически набегающими на Империю соседями, Валленштайн качался и расширял свою небольшую “империю в империи”. Основные события первого этапа Тридцатилетки происходили в центральных и северных областях, а на юге, на рубежах самой Австрии, имперского домена, происходили набеги венгров и прочих отморозков. Которые здраво рассудили что всем сейчас не до них и можно пощупать империю за жопу. Вот на отражении этих набегов Альбрехт и поднимается, постепенно делая карьеру и богатея. И, канешно же, не упуская дела финансовые, доведя личное состояние до 30 миллионов гульденов (содержание одного полка в 3 тыс. человек обходилось ежегодно в 500к, для сравнения). Война стремительно разоряла страну, а Валленштайн стремительно скупал земли и обеспечивал силой оружия хоть какой-то порядок. Кроме того, мудро понимая что воевать будут ещё долго, он налаживает в своих владениях производство всего что нужно для войны, и богатеет ещё и на этом.
И так проходят годы, война идет своим чередом, император с кем-то там воюет, а Валленштайн приобретает сначала титул герцога, потом имперского князя… а потом просто заваливается к императору лично и предлагает ему ни много ни мало – армию, за которую совсем-совсем не придется платить, так как она спокойно прокормит себя сама за счет грабежа и самого Валленштайна. Вот это поворот! При этом большую армию, 50к человек. Столько не набиралось во всех имперских силах одновременно, это очень много и способно было переломить исход любой войны. И император соглашается попробовать. Ну а дальше Тридцатилетка моментально из унылого хождения туда-сюда позднефеодальных армий превращается в то что мы так любим: дым от пожарищ, развешанные по деревьям крестьяне и толпы бродящих туда сюда, грабящих и убивающих всех подряд чумных ландскнетнов. Эти зарисовки Апокалипсиса – как раз второе десятилетие Тридцатилетки, до этого все было достаточно миленько и куртуазненько.
Самый ролф в том, что в тот момент (1625 год) даже войны толком не было, казалось что протестантов добили и наступил мир. Тем не менее Валленштайн немедленно начинает разгонять численность своей армии и доводит её, на пике, до 140к человек. А кормят её те области, где она размещена. Фактически Валленштайн своими ландскнехтами оккупировал чуть ли не всю империю, везде расставил на постой свои войска и греб с этого гешефт. При этом пока в его руках были такие силы, никто ему ничего не мог возразить, Альбрехт как-то одномоментно становится вторым человеком в империи и Тилли, в прошлом основной полководец католиков, становится при нем чуть ли не адъютантом и бегает по поручениям во главе с имперской армией самого императора. Сказать что пацан пришел к успеху – ничего не сказать, а ему было всего 42 года.
“А что император?”, спросит меня любопытный читатель. Ну, тут сложно. Дело в том, что империей тогда правил очень специфический человек по имени Фердинанд II Габсбург. Он не то чтобы тупой или витающий в облаках. Просто он, скажем так, “жил прошлым”. И весь кошмар Тридцатилетки, он от того, что император раз за разом продолжал воевать за то, что “его по праву”, как он полагал. Суть внутреннего конфликта имперки был в том, что формально она католическая, а чуть меньше половины князей там – протестанты всех сортов и расцветок. И формально она империя, а по сути там каждый князь сам себе на уме, и император мог загнуть в бараний рог кого угодно, но не имел сил давить всех сразу. А он хотел, очень хотел править централизованной католической империей. Но реальность никак не натягивалась на глобус амбиций… пока не появился Валленштайн. И тут, так сказать императору “пошла масть”.
Это достаточно длинное отступление нужно было чтоб вы понимали почему Фердинанд не почуял в Валленштайне угрозу и не отрубил ему голову. Наверняка такие мысли ему приходили, но ведь это же какое искушение, поставьте себя на место императора. Вместо того чтобы собирать ополчение с лояльных тебе князей, каждый из которых имеет свой интерес, и как-то это всё постоянно балансировать, постоянно кого-то просить, исполнять чьи-то просьбы в обмен на помощь. Вертеться как уж на сковороде и не приближаясь толком к установлению ни ультимативного католичества, ни ультимативного имперского порядочка… Вместо этого можно было опереться на Валленштайна и просто на всё забить хер. Ведь у него не просто безлимитные ландскнехты, их БЕЗЛИМИТИЩЕ, и потери вообще не имеют значения. Одна из армий потерпела военное поражение и развалилась на толпы мародеров, которых уже нереально собрать в единую военную машину? Да и хер с ними, у Валленштайна в Богемии тренируется армия ещё большего размера. Вон она, на подходе, мы закончим войну вовремя, хехе. Именно поэтому на этом этапе, когда Франция и Швеция ещё не вступили в игру, Валленштайн так поднимается. Он давал возможность императору просто отменить нахер конфискацию церковных земель по всей империи, например, отчего охренели даже его собственный католические союзники, которые сами изрядно растрясли своих попов. Или начать новые гонения на протестантов. Или наплевать на свободы вольных городов. Крч, императора понесло, он уже запарился распутывать этот сложнейший квест объединения империи, и когда Валленштайн дал ему меч чтобы разрубить противоречия, то он им воспользовался по назначения.
И поспользовался успешно. В принципе, император руками Валленштайна делал бесчеловечные, но полезные в имперском строительстве вещи – ослаблял имперских князей и подчинял их своей воле. Князья должны были понимать что даже нейтралитет это не выход, он не гарантировал выживания (и, кстати, отмечу: больше всего пострадали как раз те области, где правители не могли определиться, умные они или красивые, и поэтому их дербанили со всех сторон). Имперские князья должны были лечь под Фердинанда без условий, и тогда им обещана жизнь, в остальных вариантах им обещан Валленштайн. И ведь сработало. Буквально за пять лет Фердинанд добился того, что не смогли императоры за предыдущие пять веков – ужас перед безлимитными ландскнехтами и их поставщиком был так силен, что империя легла под своего императора, хоть это и стоило ужасных жертв и разрушений. И если бы эта ставка сыграла, то им обоим, и императору и его “богу войны”, можно былоб ставить памятники, а про ужасы тактично “забыть”, но увы, увы.
В 1630 году шведский король Густав II Адольф на французские субсидии от Ришелье начинает свой протестантский “крестовый поход” в империю. И забитые до последней крайности протестантские князья кладутся под него штабелями, а Фердинанд почти одномоментно теряет весь север Империи. Начинается второй этап войны, вызванный тем, что сил противостоять императору внутри империи уже не осталось, их всех уничтожили, а внешние игроки никак не могли позволить империи централизоваться и превратиться опаснейшую в сверхдержаву. Это пока она рыхлая и бестолковая с ней можно нормально соседствовать, а дальше гроб-гроб-кладбище. В общем, соседи вмешиваются и сбивают мечты Фердинанда на взлете. Еслиб он был не так увлечен натягиваем совы на глобус, то понял бы что это было практически неизбежно, и лучше подготовился, я полагаю. Однако тут для нас важно то, что вмешательство внешних сил однозначно указывает: тандем Валленштайн/Фердинанд был очень близок к успеху, и без этого вторжения их было не остановить.
И тут император делает масимально идиотскую ошибку. За несколько месяцев до того как шведы попрут на Империю он начинает и самому Валленштайну закручивать гайки, посчитав что “мавр сделал своё дело, мавра надо уходить”. Его снимают с постов и отправляют в отставку, чем очень серьезно оскорбляют. В ответ Валленштайн перестает поддерживать в своем мародерском войске железный порядочек и самоустраняется. И, собственно, в этот хаос и влезает Густав Адольф. При этом Фердинанд и Альбрехт друг другу уже не доверяют, и хоть для отражения атаки шведов Валленштайна пришлось вернуть, и он там славно покуролесил, опять завалив пол империи безлимитными ландскнехтами, но отдаление нарастало, и в 1634 году, ровно на экваторе тридцатилетней войны (до окончания ещё 14 лет), по подозрению в измене Альбрехта фон Волленштайна сначала снимают со всех постов, а потом просто убивают.
И тем самым окончательно руинится идея единой католической империи. Война продлится ещё полтора десятилетия, империю разорвут на куски, а австрийские Габсбурги по итогам Тридцатилетки останутся управлять лишь собственным имперским доменом. Империя окончательно превратится в фикцию, а религиозный вопрос так и не будет решен. Всего этого император Фердинанд не увидит, умерев в 1637 году.
Но разносящие чуму и тысячами умирающие от кровавого поноса ландскнехты, грабящие вообще всё и оставляющие после себя выжженную землю — это навсегда в нашем сердечке. И за это мы её и любим, Тридцатилетку. Были и более кровавые войны, были и более долгие, и более ожесточенные. Но настолько… апокалиптичных войн, пожалуй, не было. В конце концов Тридцатилетка даже не закончилась, она просто пожрала сама себя, так как на большей части ТВД просто невозможно было её вести, так как там просто всё сожгли и убили вообще всех. Причем когда я говорю “вообще всех”, то я именно это и имею ввиду. Например, в Пфвальце, богатейшей области на начало войны, осталось 2% довоенного населения, да и то ползало по лесам и раз уж смогло выжить – само по себе было опаснее любой команды фуражиров, и скорее на сами войска смотрело как на источник еды.
И всё это безумие создал Альбрехт фон Валленштайн, своими собственными руками, и именно поэтому он настоящий бог войны, её живое воплощение. Не войны как средства достижения политических целей, а войны ради войны. И даже Кхорн бы сказал “малаца” за такое воплощение принципа “больше крови богу крови”, хехе.
Первая картина: Эрнст Крофтс, “Валленштайн”
Вторая картина: Эдгар Банди, “Смерть руководит войной”
Даже сюжеты похожи, как мне кажется.
Ну и музончик для атмосферности.
