Как «равноправие» губит демократию
Нет повести печальнее на свете, чем повесть об афинской демократии. Народовластие свободных и равных в правах граждан, избираемых для исполнения должностей, было свойственно не только Афинам, но и за малым исключением всем другим полисам Древней Греции. Но именно Афины, как самый сильный и развитый полис, были образцом для подражания, моделью “идеальной” политической системы, которую пытались воплотить все остальные. Вот только получалось не очень, как и у самих Афин, постоянно балансировавших на грани то скатывавшихся в тиранию или олигархию, то через революцию, откатывавшихся назад.
Постоянная борьба демоса самого с собой была сутью демократии по-древнегречески. В то время как аристократы желали установления олигархической власти, то условный демос стремился избежать даже намёка на олигархию или диктатуру, предавая остракизму всех, кто слишком возвысился. Естественно, что последние, понимая свою незавидную участь, желали всячески этого избежать даже ценой той самой демократии. Отрицательный отбор как он есть – демократия давила любую яркую личность, что и было условием сохранения её как формы правления. Ибо любая яркая личность могла и должна была хотя бы из чувства самосохранения лишить народное собрание возможности изгнать его. Поэтому постоянная война всех граждан друг с другом стала сутью политического процесса, а равенство в правах проклятием, порождавшим страх эти права потерять. Добавьте к этому минимальное возможное количество законов, так как любой закон – это ограничение прав и свобод. И получите дико неустойчивую систему, постоянно балансирующую на грани и дееспособную лишь в периоды, когда у руля находились талантливые политики… Т.е. ровно до момента их изгнания, а за исключением Перикла – хитрого как чёрт и правившего Афинами почти десять лет, пока не умер от чумы, – уклониться от этого не удалось практически никому.
Поэтому Афины даже на пике своего могущества содержали внутри себя семена будущего падения – народовластие, регулярно скатывающееся в охлократию (власть толпы) – паршивый базис для государства. Конечно со мной могут поспорить, мол ведь Афины при демократии испытывали расцвет, как культурный, так и геополитический. Но вот незадача: расцвет этот был связан с рядом ярких политиков и военных, которых эта самая толпа (демос) в лучшем случае просто изгоняла. И ведь что забавно: в это же самое время совсем недалеко была выстроена демокартическая система, в которой были пофикшены многие баги греческой демократии. О чём речь? Да конечно о Риме.
Римляне тоже боялись узурпации власти – последний царь Тарквиний Гордый очень наглядно продемонстрировал, что бывает, когда имеешь единоличную власть, держащуюся на мечах наёмников. Поэтому для недопущения внутренних конфликтов в молодой Республике была выстроена вполне годная демократия с возможностью быть избранным для ГРАЖДАН и всеобщим правом избирать для всего мужского военнобязанного населения, с разделением властей, защитой от судебного преследования при исполнении должности и чёткими процедурами передачи власти. Римляне построили систему, где каждый элемент выполнял роль сдержки и противовеса для другого – Сенат контролировал магистратов, но при этом Консулы имели возможность ветировать решения Сената, Комиции утверждали решения Сената и могли их также ветировать, а также выносили представления магистратам. Ни один патрицианский род не хотел усиления другого сверх меры, поэтому и была создана система, при которой власть не могла сконцентрироваться в руках одного рода или тем более человека. Даже экстраординарные магистратуры, когда вся власть над городом находилась в руках Диктатора, без поддержки Сената, т.е. патрицианских родов, обращались в тыкву. Бонусом же шло то, что в такой системе власть толпы (комиций), а точнее всевластие, была нереальна, как и всевластие любого из органов власти.
Но стойте, скажут мне, так ведь в Риме была олигархическая Республика, а большая часть населения – плебеи – были бесправны. Так ведь и в Афинах демократия была олигархической. Посудите сами. Кроме граждан полиса, имевших полные права, в Афинах проживали метэки – инородцы – и их потомки, не имевшие права владеть недвижимостью, занимать должности и участвовать в народном собрании, имевшие возможность получить гражданство только по представлению народного собрания за особые заслуги, а также рабы, лишённые вообще каких-либо прав. Метэки и рабы составляли до 70% населения города. Ничего не напоминает? Римских плебеев конечно же, которые в начале Республики даже в процентном отношении занимали примерно такое же положение, как метэки и рабы вместе взятые. Вот только на этом сходство и заканчивается, так как в отличии от римских плебеев метэки свою чуждость демосу осознавали и стремились службой доказать полезность и нужность.
А вот плебеи, бывшие основой армии и одними из главных налогоплательщиков, осознавали себя частью римского populus, хоть и были ядрёной смесью бедного неродовитого римского и, захваченного, неримского населения. А раз есть осознание себя как части социума, то возникает и естественное желание получить те же права, что и другие его представители – патриции. И тут уже неважно считали ли патриции своими согражданами плебеев – раз осознав свою гражданскую общность, плебеи больше не могли мыслить себя в других категориях: они свои, римляне, и требуют своих законных прав. Вот тут и скрывается коренное отличие – патриции вынуждены были сплотиться перед внешним для них давлением плебеев и отбросить свои внутренние конфликты ради удержания власти.
Логика римских патрициев была довольно проста: основная цель плебеев – добраться до распределения земли, а именно на распределении земли и основано благополучие патрициев, а значит не допустить этого становилось главной задачей. Все внутренние конфликты между патрициями отходили на второй план, так как у них был видимый и, что самое главное, осознающий свою силу враг. Так как выстроенная система власти обеспечивала господство патрициев, то её начинают укреплять, институциализировать – ты можешь от рассвета до заката бороться за равные права, но без Сената или магистратов ты далеко не уедешь, а значит, дружок-пирожок, иди к ним и ищи там поддержки. Когда плебеи в ходе войны поставили Республику раком, заявив “нет плебеев в армии без представительства”, патрициат вынужденно пошёл на уступки, введя плебейских трибунов, как представителей плебеев. Компромиссные народные трибуны были вписаны в существующую систему, так как они могли ветировать решение любого магистрата или Сената, но не комиций. Т.е. добавилась ещё одна система сдержек, укрепившая институты, так как снеся систему плебеи могли потерять и те малые завоевания, что были.
Кроме того, противостояние плебеев и патрициев породило и кодификацию законов: плебеям это давало чёткие, записанные нормы, не изменяющиеся по желанию пятки левой ноги очередного магистрата, судьи или жреца “я так помню – значит закон таков”; для патрициев же давало гарантии неприкосновенности их тушек от гнева плебеев, чтобы не допустить очередной ночи длинных палок после принятия незаконного по мнению плебеев судебного решения или закона. Вместо очередного мордобития плебеи шли судиться с патрициями и, что характерно, даже выигрывали. Таким образом уже к середине V века в Риме сложились институты, которые на более чем 300 лет обеспечат Риму внутренний мир, введя борьбу патрициев и плебеев в рамки законов. И всё это из-за борьбы части населения за равные права – не будь патрициат так сплочён против плебеев в желании удержать власть, Республика имела все шансы стать действительно олигархической, ведь в принципе ни что не мешало договориться десятку крупнейших родов друг с другом. А тут какие-то плебеи воду мутят.
Было ли возможно такое в Афинах? Определённо нет. Демос был разобщён: разные фракции (землевладельцы, торговцы, ремесленники) тянули одеяло на себя, преследовали свои интересы, не будучи при этом и сами едины. Ради разрушения сохранения демократии, Солон разрушил, как ему казалось, первопричину возникновения олигархии – родовые структуры. Он разделил выборную систему по территориальному признаку, подорвав единство родов. Но тем самым он только атомизировал общество – вместо борьбы родов, которые могли балансировать друг друга, теперь была борьба отдельных индивидов, ожесточённая и беспощадная. В таких условиях допустить ограничение, даже малое, власти народного собрания было невозможно – ведь тогда кто-то точно лишался бы влияния на политику, а без этого строительство республики было нереально. Там, где в Риме побуждения одного или нескольких патрициев получить неограниченную власть купировались невозможностью установить полный контроль над властными институтами, в Афинах или других греческих полисах достаточно было склонить народное собрание на свою сторону демагогией, после чего ты получал по факту неограниченный мандат, пока имел поддержку в нём, благо само же собрание могло и олигархию ввести, и тебя тираном сделать. А невозможность узурпации власти в Риме, даже экстраординарными магистратами, вся власть которых держалась на самом деле на поддержке Сената, вкупе с законодательной защитой от преследования магистратов, делала возможным выдвижение действительно талантливых людей на должности – ведь «страха нет», избранный на должность ты имеешь полную поддержку народа и Сената, а твои решения подсудны только в случае очень серьезных злоупотреблений законом. Да и в этом случае решение о виновности принималось на судебном процессе с судьями и адвокатами, а не толпой.
Так что же, равноправие плохо? Отнюдь. Плохо, когда демократия из инструмента обеспечения равноправия, превращается в самоцель и предмет фетиша. Плохо, когда общество начинает считать, что ради сохранения равноправия можно и нужно жертвовать чьими-то правами, но сами права ограничивать нельзя. Плохо, когда равноправие превращается в равномерное размазывание ответственности за политическое уничтожение оппонента. Плохо, когда за равноправие не борются те, кто явно им обделены, – борьба плебеев за равные права не только стимулировала становление демократических институтов и законодательства, но и через 150 лет после начала привела к закономерному итогу – уравниванию прав. Т.е. в середине IV века Римская Республика реализовала классическую демократию с реально всеобщим избирательным правом (в рамках Римского полиса, естественно, и только среди мужского населения – такие времена), в которую греки вообще-то так и не смогли. И кто-то ещё после этого считает, что именно греческая демократия стала родоначальником демократии современной?
